— Зачем пришли?

— Узнать, как ты.

— Уходите.

— Ты снова со мной на «вы»?

— Уходите. — Анни повысила голос, но не повернулась ко мне.

И почему с женщинами всегда так сложно? Я подавил в себе тяжелый вздох.

— Анни, не отвергай хорошего парня. Особенно из-за меня. Поверь — я не тот, кто заслуживает твоего разбитого сердца.

Утром следующего дня я позвонил Освальду Бергу и заявил, что принимаю его предложение. Уже через пару часов я подъехал по его приглашению к высокому монументальному зданию, в котором располагалась фармацевтическая компания Бергов.

Граф встретил меня лично и провел экскурсию по многочисленным этажам здания, в котором мне предстояло заниматься тем, что я умел делать лучше всего на свете.

Этажи, где сотрудники компании корпели над бумажками, меня мало интересовали, другое дело — лаборатория, в которой мне предстояло трудиться.

Мы с графом вошли в лифт, он нажал кнопку «-1».

— Внизу тоже есть помещения? — спросил я.

— Там лаборатория, где вам, барон, предстоит работать.

— Что именно вы хотите от меня, граф?

— Чтобы вы усовершенствовали сильный обезболивающий препарат, который дают пациентам в критических ситуациях. У него куча побочных свойств: вы должны заняться разработкой нового улучшенного состава.

Лифт остановился, мы покинули его. В обе стороны простирался длинный коридор, лампы на потолке заливали его белым ярким светом.

Берг повел меня направо. Мы остановились возле последней двери. Граф вытащил из кармана карту и поднес ее к мигающему красному датчику на стене. Он стал мигать зеленым, послышался щелчок, граф открыл дверь.

Лаборатория оказалась огромной. Залитая таким же ярким белым светом, как в коридоре, она была сплошь уставлена разнообразными приборами, столами со склянками, пробирками, микроскопами — в общем, это был рай для алхимика.

— Вам приходилось заниматься чем-то подобным? — Граф взглянул на меня со смесью сомнения и надежды.

— Да, но технологии… были несколько иные, — невозмутимо отозвался я. — Дайте мне человека, который введет меня в курс дела — я быстро разберусь.

— Конечно, барон. Когда вы сможете приступить к работе?

— Мне не терпится начать, — улыбнулся я без тени насмешки.

До позднего вечера просидел я в лаборатории Бергов, изучая, читая, анализируя и переваривая информацию. Ее была такая гора, что голова моя хотела взорваться, лишь бы перестать думать. От вида книг и бумаг тошнило. Когда поехал домой, я был утомлен куда сильнее, чем после иной битвы на мечах, к концу которой кровь и пот заливают глаза.

Пока я сидел в лаборатории, позвонил один из парней охраны моего дома, который сегодня был в смене, и попросил отгул: ему сообщили, что у него умер отец. Я, конечно, отпустил парня, хотя оставлять особняк без охраны даже на пол дня — плохая идея. Но у человека горе — а я не чудовище.

Да, мой мозг сегодня вскипел, но я предельно доволен — это однозначно. Новый мир с его технологиями был мне чужд совсем недавно, но я постепенно осваивался в нем. Я был в своем мире прекрасным алхимиком, я смыслил в растениях, лекарствах, ядах, зельях. Я мог сварить из соков трав исцеление для человека, мог соткать из стеблей растений его смерть, но я понятия не имел, что такое компьютер. Сейчас я вхожу потихоньку в новую область знаний для себя и понимаю, что мне это под силу — я в этом и не сомневался. С приборами, которыми оснащена лаборатория Бергов, я сумею наворотить таких же серьезных дел, которые мог провернуть в Джамалоне — только намного быстрее и проще.

— Завтра подъезжай к половине восьмого, Арнольд, мы поедем лабораторию, — сказал я своему водителю, когда мы уже подъезжали к особняку.

— Понял, барон. Я вас попросить хотел… тут такое дело… — замялся он.

— Говори уже.

— Я поцапался с девушкой, мы вместе живем… можно я сегодня одну ночь у вас перекантуюсь, неохота мне домой сейчас ехать, где мне мозг по капле процеживать будут всю ночь.

— Да без вопросов, ночуй на здоровье, — хохотнул я. — Ох уж эти женщины…

— И не говорите, барон… — со вселенской скорбью вздохнул парень.

Припарковавшись, мы вышли из автомобиля. Мобильник в кармане завибрировал.

— На, открывай пока. — Я кинул ключи шоферу, сам вытащил телефон.

Скрытый номер. Хм.

— Да? — поднес трубку к уху.

— Тебя хотят убить, — произнес механический мужской голос.

— Кто?

— Не важно. Не входи в дом.

— О чем вы…

За моей спиной раздался оглушительный взрыв. Меня отбросило назад на несколько метров. В ушах зазвенело. С огромным трудом приподнявшись на локтях, я увидел разорванного на кровавые куски Арнольда.

Глава 2

В мою голову вонзали иглы. Сотни, нет, тысячи остро наточенных игл. Зачем они это делают? И кто — они? Что происходит?

Тьма поглощала меня. Всасывала в себя. Я упорно сопротивлялся. Не будь я Акрам из… Или я Аксель? Что-то не то с моей головой…

И почему так мое тело жжет, будто от раскаленных угольев?

Первая попытка открыть глаза не увенчалась успехом. А вот четвертая — да. Глаза ослепил яркий белый свет.

Ах, уберите его!

Я хотел это крикнуть. Но, кажется, только прошептал или вообще подумал…

— Аксель! — Кто-то с до боли знакомым голосом кинулся на меня, судя по всему, в попытке задушить в объятиях.

Я застонал.

— Тише, милая, он еще не в состоянии выдерживать столь сильный натиск, — по-доброму усмехнувшись, сказал старческий мужской голос.

— Ах, конечно, прости, родной… — Эйва отстранилась и заглянула мне в лицо. — Как ты? Я едва не умерла от страха за тебя.

— Кажется, я до сих пор жив, — отшутился я. — Где я?

— В родовой клинике Бергов, барон Ульберг, — ответил тот же старческий голос, обладателем которого оказался высокий, худощавый доктор в столь же ослепительно-белом халате, каким был свет, лившийся с потолка.

— Бергов? — Я перевел изумленный взгляд на Эйву.

— Да, отец позаботился об этом. Тебе оказали помощь лучшие наши доктора.

— Вот как! Ты попросила отца об этом?

— Нет, он сам, как узнал, что случилось с тобой, велел тут же перевести тебя сюда.

— Все интереснее… — пробормотал я. — Что со мной, док? — Перевел взгляд на светило медицины.

— Обширные ожоги тела, ушибы, особенно сильный ушиб головы. Но наши доктора свое дело знают, а ожогами вашими занялся наш целитель-маг, так что от них уже только одна краснота осталась.

— Маг? Из-за каких-то ожогов целого мага побеспокоили?

— Родной, ну что ты? — Эйва взяла меня за руку. — Папа хотел скорее поставить тебя на ноги.

— Что ж, молодые люди, оставлю вас пока вдвоем…

Когда пожилой доктор удалился, Эйва снова заключила меня в объятия — на этот раз без попытки раздавить.

— Не стоило графу так беспокоиться обо мне… — пробурчал я.

— Он вообще-то обо мне больше беспокоился, — возразила Эйва со смешком. — Видел, как я извожу себя, вот и…

— Детка, ну что ты, раз выжил после такого — значит, бояться нечего…

— Видел бы ты свои ожоги, когда тебя только доставили сюда — жуть. — Девушка передернула плечами.

— Арнольд… мой водитель… — тихо произнес я, ощущая почти физическую боль от осознания того, что парень погиб вместо меня.

— Мне очень жаль, милый…

Эйва приникла ко мне, я обнял ее одной рукой, а второй вцепился в простыню, до боли сжав пальцы.

Из больницы выписали меня через два дня. Оказалось, что я пролежал там в общей сложности трое суток. Серьезных травм у меня не было, с ожогами справился магический целитель Бергов.

После взрыва от моего особняка остались одни обломки да руины. Уцелела часть вещей, среди которых — о, счастье! — сейф, в котором я хранил деньги и драгоценности (всего несколько вещей), оставшиеся от матери настоящего Акселя Ульберга.