— ...Божечки мои, убили... Убили, — тихо-тихо голосила щербатая женщина с двумя авоськами. Жалостливо вздыхала, то и дело вытирая крупные слезы. — Что же они так? Почему? Чай говорить надо было... Божечки мои...
— Молчи, дура! Молчи! что такое языком мелешь! — шикнул на нее рядом стоящий мужичок в потертом комбинезоне с тревогой во взгляде. Как бы кто этих слов супруги не услышал. Тогда, вообще, каюк. Проблем не оберёшься. Ведь хаять дворянскую дуэль — это, вообще-то, последнее дело, за которое без всяких проблем схлопотать срок можно. — Не твоего ума дело. Пусть благородные во всём разбираются, а ты молчи!
Среди людей стояли и Александр с Мариной, с не меньшим интересом следившие за императором. Девушка всё никак в себя прийти не могла от увиденного. Ведь, прямо на ее глазах отца убили. Как тут спокойствие сохранить? Конечно, никак.
— ...Батюшка... Батюшка, — дрожал голос девушки. Набухли глаза от слез, того и гляди разрыдается. Чтобы она там не говорила, а отца своего она любила. — Батюшка...
Парень с жалостью посмотрел на нее. Прямо крошечным котёнком выглядела, так и хотелось ее поискать пожалеть. Не сдержался и потянулся к ней, чтобы обнять.
Только та остановила его, отведя руки Александра. А дальше случилось, и вовсе, странное.
Марина с остекленевшим, невидящим взглядом повернулась к нему. Лицо каменное, ни единой эмоции. Дух аж захватывает.
— ...Господин, — вдруг отчётливо произнесла она и медленно опустилась на левое колено.
Парень от такого даже шаг назад сделал. Не понял, что произошло. С какого черта, ему такие почести. Что у него за несколько минут на голове корона появилась?
— ...Первой приветствую тебя, глава рода, — конечно, Александр сразу же узнал эту ритуальную фразу, которая звучала в момент принятия полномочий новым главой рода. И произносил ее, как правило, тот, кто становился правой рукой главы.
— Ты чего, сестрёнка? Головка бобо? — опешил он, разводя руками. — Какой ещё глава рода?
Никак он не мог стать главой рода! Ведь, он названный сын боярина Скуратова, а не его родная кровь. Пока в череде наследников дело дойдет до него, тысячу лет пройдет, не меньше. Кто, вообще, в здравом уме согласится с тем, что он возглавит один из древнейших родов империи? Бред, естественно! Никто не пойдет на это.
Не осталось незамеченным такое обращение и со стороны остальных. Десятки любопытных глаз уставились на Александра, буквально поедая его.
— Марин, что это такое? Шутка такая глупая? — скривился парень, буравя ее глазами. — И встань, в конце концов! Хватит из себя строить не пойми кого! Выкладывай.
Девушка медленно поднялась. Шагнула вперёд и с серьезным лицом сделала глубокий поклон. Александр уже хотел было снова разозлиться, как она заговорила.
— Это особый наследственный порядок, который вступает в действие в исключительных условиях. В обычном порядке главой рода скорее всего бы стал следующий по старшинству Скуратов, мой дяди или даже двоюродный брат. Однако твое усыновление спутали все карты тем, кто хотел подсидеть отца, — при этих словах Марина невесело улыбнулась. Видно, немало было желающих порулить родом Скуратовых. — Теперь же кровь почти не играет ни какой роли. Ты был усыновлен по всем правилам, что автоматически выдвигает тебя на первое место в очереди, — она осторожно коснулась его груди указательным пальцем, словно иллюстрируя свои слова. — Словом, приветствую тебя, боярин, глава рода Скуратовых.
Глядя на девушку, начали кланяться и остальные люди. Имя Скуратовых гремело в империи: покойного боярина и любили, и уважали, и боялись. А с недавней дуэлью его популярность, вообще, до небес взлетела. Простой люд любил тех, кто выглядел безвинно пострадавшим. Боярин же идеально подходил на эту роль.
-Б...ь, я боярин Скуратов, — пробормотал Александр, не веря своим же собственным словам. — И что теперь будет?
Отрицательно мотая головой, парень выбрался из толпы. Ему срочно нужно было побыть одному, чтобы собраться с мыслями. Слишком уж с ошеломляющей скоростью менялась ситуация вокруг него. Казалось бы, ещё несколько месяцев он был обыкновенным парнишкой-уборщиком. Потом превратился в боярыча, став частью одного из знатнейших родов империи. А сегодня он уже глава этого самого рода! От такого стремительного роста у кого хочешь голова кругом пойдет. Может завтра он, вообще, императором станет! Правда, от этой мысли ему почему-то не по себе стало.
— Попробуй теперь все это просчитай, — пробурчал Александр сам себе. С каждым новым днём его положение становилось все более неустойчивым, и все менее предсказуемым. Как интел он просто физически не мог переносить такого. Все его естество требовало математической упорядоченности, геометрической стройности. Ситуация же складывалась совершенно иначе. — Черт, пальцев не хватит, чтобы все угрозы учесть... Одна другой жёстче и непонятный.
Даже навскидку из всех проблем и угроз для него получалась неподъёмная ноша. Во-первых, магия, по-прежнему, оставалась для него «феноменом в себе», в понимании которого он так и не продвинулся ни «на йоту». Для исследователя это было настоящей пощечиной, поражением, равным которому он не знал ранее. И что с этим всем делать, ясности у него не прибавилось. Куда бы он не сунулся, везде его ждал тупик. Во-вторых, дамокловым мечом над ним висел вопрос с сывороткой. Не нужно было быть пророком, чтобы предсказать новые и новые заходы со стороны императора. Его никто в покое не оставит, пока он не раскроет тайну чудодейственной сыворотки. Правда, раскрытие секрета вряд ли бы убавит число его проблем. Слишком уж опасно это все. По-хорошему, его физически стереть легче, чем нянчиться с ним и его хотелками. Третьей проблемой стало свалившееся на голову боярство. Понятно же, что с этим фактом не смиряться остальные уцелевшие члены рода. Никто не захочет, чтобы во главу старинного рода встал безродный пацан. А, значит, нужно было ждать всякого рода хитрых подлянок, на которые так горазды обиженные родственники. Было ещё в четвёртых, в пятых, в шестых и т.д.
-А ведь хотел быть как можно незаметнее, — горько усмехнулся Александр. Закон подлости какой-то. Словно специально все происходит по самому наихудшему сценарию. — Чего мне сейчас, целыми днями от всех подряд отбиваться? От императора и его засланцев за сывороткой, от новых родственников? А ведь есть ещё сестрица, от которой, вообще, можно ждать чего угодно. Что ей сегодня или завтра в голову взбредёт? А вот и она...
Та как раз догоняла его с решительной миной на лице.
— Не бойся. Ты обязательно со всем этим справимся, — Александр с подозрением уставился на нее. Марина словно читала его мысли. И это чувство пугало, если честно. — Я в нашем гадюшнике, как рыба в воде. Все и всех знаю. Я тебе помогу усидеть на верху. С моей помощью, ты сделаешь так, что никто даже не рыпнется в твою сторону. А кто попробует, пожалеет об этом. Согласен?
Он кивнул. Сейчас грех было не воспользоваться ее помощью. Сестрица, судя по всему, дюжину собак съела на почве интриг. Лишь бы она потом и его не схарчила. Поводок бы на нее набросить на всякий случай.
— А что в замен просишь? — улыбнулся Александр, показывая, что ни в жизнь не поверит в бескорыстную «родственную» помощь. — Тебе ведь тоже от всего этого что-то нужно.
Долго ответа от нее ждать не пришлось. Все у нее уже было продумано, рассчитано и, похоже, выстрадано. Очень опасная особа, по всему видно. Такой палец дашь, всю руку откусит.
— Что мне нужно, любимый братик? — облизнула она пухлые губки, закатывая при этом глаза. Красивая, чертовка, чем и пользуется. — Власти хочу! Настоящей! Меня ведь никто ни во что не ставил! Никогда по-настоящему не замечали. Весь почет и уважение старшему брату! Все разговоры только про него! Он ведь у нас старший наследник, надежда рода, опора всех и всего! А я всего лишь красивая кобыла, которую в нужный момент замуж сплавят во имя интересов рода. За какого-нибудь старого козла, от которого гнилью воняет! Не хочу! Понимаешь, не хочу этого дерьма! Хватит! Похлебала уже! — в настоящую фурию превратилась: глаза горят, из них молнии сверкают, губы кривятся, слова ненавистью сочатся. — Вот, как нахлебалась! — Марина резко рубанула себя по шее. — Хочу, чтобы все эти уроды передо мною на цыпочках ходили, в глаза заглядывали! Ужас, как хочу! Ясно теперь? — с вызовом спросила она парня.